Спасибо всем, кто присоединился к нашему клубу. Благодаря Вам на страницах сайта появились произведения новых авторов. Хочется, чтобы наш круг стал еще шире, а значит и интереснее для всех участников, желанных гостей нашего клуба. На сайте появился новый фотораздел. Размещайте свои фотографии. Присылайте свои предложения по улучшению работы клуба. Не забывайте оставлять комментарии. До встречи. Ваша Полина Овчинникова.
То ж была настоящая вилковская дунайка! И хотя рыбные ряды вокруг были сплошь ею завалены, публика, состоящая исключительно из гурманов, устроила базар именно у этой машины, напрочь игнорируя остальной рыбный продукт. Сара Львовна и Мотя пристроились тоже, обсуждая всякие приятные моменты, следующие за тем, когда дунаечка будет грамотно просолена, вымыта, вычищена от косточек, сложена снова в форме рыбки и выставлена на знаменитой селедочнице. Под зеленым лучком. К жареной картошке. Эту селедочницу дама приобрела, будучи в путешествии с племянником Додиком.
Зашкварчали тормоза и Паша ловко вписался между двумя «жигулями». Потом открылась и захлопнулась дверь. Потом Паша долго стоял и пялился в зеркало, выгнув ту часть, что ниже корпуса, в сторону известного балкона. И конечно же, легкие шорты малость пооткрыли обычно скрываемые места шофера.Что не замедлила отметить Мотя, ошарашенная этакой смелостью. Она терпеливо остужала настой ромашки для прихворнувшей подруги. И еще бы возилась, так как Паша позы не менял, но ее окликнула болящая. Мотя процедила напиток и, оглянувшись, сбросила отжатую заваренную траву прямо в палисадник Марьи Ивановны. Так, чтобы под куст. Для удобрения, считала эта абсолютно не сведущая в вопросах растениеводства попечительница здоровья Сары Львовны.
– Мотя, а ты Фиру с Мясоедовской поздравила с днем рождения? Кажется, у нее он был на днях, – этим вопросом Анна Пантелеевна, не страдавшая деликатностью, перебила задушевную беседу означенной дамы с соседом Сеней.
Отвлекшаяся от объекта своего внимания Мотя недовольно бросила:
– А то! – и снова повернулась к собеседнику, чтобы продолжить прерванный разговор, но Сеня, обрадованный таким удачным поворотом дела, уже испарился.
И несчастной влюбленной ничего не оставалось, как принять эстафету от этой бестактной Анны Пантелеевны!
Итак, у нас «Евро-2012». Но чтобы сказать: у нас в Одессе – так это слишком громко. Над нашим городом пролетел только евромираж! Поэтому у всех трещали телевизоры, кое-кто из горожан таки промелькнул на экранах, но лично из нашего двора – так вообще никто не попал на стадионы Киева, Донецка, Харькова, Львова, где проходил чемпионат Европы по футболу.
Сара Львовна нависла над столом и задумчиво перебирала свои пухлые, поблекшие от времени студенческие тетрадки. Все они были «общими» и исписаны торопливым, но каллиграфическим почерком, а внутренние стороны обложек – испещрены перепиской с подружками во время лекций, на парах. И все это имело уже, так сказать, историческое значение. Гончаров с его рыхлым, но милым Обломовым, Тургенев со своими невинными барышнями, Чехов с незабываемым доктором Дымовым и этим неприятным Ионычем… Кому это сейчас нужно?
Произведя подсчеты, как сейчас говорят, своей наличности, Мотя и Сара Львовна решились-таки обновить свои кухонные полотенца. Приближалась Пасха, и приятно было завернуть в новое яркое полотенечко подарочную пасочку, испеченную Марьей Ивановной, которая старалась для всего двора. А подругам предстояло обойти с поздравлениями нескольких общих приятельниц.
Каждый в глубине ему лично принадлежащей души надеется на чудо. Даже при нашей, извиняюсь, чудовищной жизни, несмотря на окаменевший в сознании некоторых скепсис. И мало того. У нас тут кое-кто воображает, что чудо свершается ежесекундно, только не с нами. Не дано увидеть его, потому что не с нами происходит. А еще, вроде, потому, что большинство из нашего двора таки страдает дальнозоркостью благодаря империалистическому советскому прошлому. Близорукие – тем повезло: ложку видят, вилкой в жену вместо огурца не тыркают за столом – и уже о, чудо!
Не знаю, где как, но у нас во дворе публика, надо сказать, разношерстная. Кроме государствообразующей, как сейчас модно говорить, есть еще всякие там не особо важные национальные меньшинства. Как только выкинули этого коника с определением «ху из ху», наша младовозрастная поросль стала энергично допытываться у предков за свои генеалогические корни. И я вам скажу, что некоторые так даже и запутались, кем себя считать. Мишка, Вадик и Анька по этому важному поводу как-то аж рассорились, и если бы не гибкий ум Сары Львовны, одновременно обладающей способностями и судьи и адвоката, то так бы и остались злейшими антагонистами на скользкой национальной почве. Ну что бы вы сказали, если бы услышали от этого молокососа Вадика, что у них в роду все украинцы в пятом колене, и лишь одна бабушка Ляна подкачала – надо же, молдаванка! А именно эта неудачница в сортообразующем плане лучше всех была знакома и Мишке, и Аньке, так как вкуснее ее плачинд и вертут с яблоками они не пробовали ни у кого! Даже у нашей знаменитой дворовой стряпухи Марьи Ивановны!
Паша пыхтел возле машины, менял колесо. Сара Львовна напряженно наблюдала за его манипуляциями – ну просто невмоготу дождаться, когда же тот закончит. Ведь во дворе ни души, а поговорить хочется! – Опять на Ольгиевской этот долбаный асфальт провалился! – заворчал наконец Паша. – Ямища – ого-го! И как я ее проморгал?! – Что мне, Пашенька, в нашем городе нравится, так это стабильность, – мгновенно отреагировала заждавшаяся дама.
