– Вы не поверите, но мой Додик таки настоящий писатель! Философ! – публично восторгалась почтенная дама, одновременно размахивая какой-то газетой, что очень благосклонно воспринимали близстоящие ввиду несусветной майской жары. В сборе были почти все видные общественники, исключая лишь контрконтроппозиционера Сеню да Пашу, вечный двигатель которого уже двое суток морочил голову эстэошникам. И хотя это была таки существенная потеря для дорогой тети Сары – не прерывать же назревавшее собрание!
Тем более, что уже срочно были оторваны от дел Моня и Алик. И это их злило. И они молча оценивали обстановку, сомневаясь в большой пользе философских трактатов для себя лично. Хотя мимо них не прошли и история развития русского языка, и литературы, мотив скороспелого собрания предвещал очевидную скуку. Но зная Сару Львовну, можно было надеяться и на обратный эффект!
Так что немногочисленный, правда, народ столпился и терпеливо выжидал какого-нибудь ажиотажа. Хотя для Сары Львовны в принципе и одного слушателя было бы достаточно, но сегодня… Привычно торчащие на ее впечатляющем носу очки встрепенулись, она церемонно дернула плечами и начала:
– Итак, Давид Каминский, «Притча».
«Согласен ли ты быть человеком?» – спросил Создатель.
Существо открыло и закрыло рот. И – ни звука.
«А!» – догадался Создатель. – Я же не подарил ему речь!» .
И он исправился.
«Ну!» – снова обратился Создатель к существу.
«И что я с этого буду иметь?» – явственно услышал он.
«Много чего. Будешь трудиться в поте лица с утра до ночи, страдать от недугов, воевать за идею-фикс, завидовать, любить и даже ненавидеть.»
«А потом?»
«А потом вернешься опять ко мне, и я буду тебя судить!»
«За что?»
«Ну, ты же не ангел…» – замялся Создатель.
«И это – всё?!»
«Но ты же будешь жить!»
«И это разве жизнь?!»
«Да. Потому что труд принесет тебе радость, война – разочарование, любовь – счастье, и только ненависть и зависть наградят тебя хворями, которые укажут путь к смерти. А значит и ко мне, и ты снова станешь бессловесным…»
«И это такой конец!»
«Но зато у тебя будет целый век жизни! Выполнишь все мои заповеди – проживешь сто лет!»
«И все лишь потому, что ты даешь мне слово, язык и речь?»
«И сознание! Благодаря этому ты возвысишься над другими тварями, которые будут лаять, мычать, мяукать и так далее. И лишь ты один сможешь управлять своим сознанием! Мало тебе?»
«А у меня есть выбор?»
«Да. Он есть всегда. Я могу подарить речь и все, что пообещал тебе, любой из этих тварей, – и Создатель окинул взором несметное стадо своих творений. – Но тогда уже не ты, а кто-то из них будет понимать себе подобных так, как надлежит человеку, и выполнять твою миссию! А ты будешь жить, к примеру, в будке, охраняя добро, допустим, льва или той же собаки…»
Существо задумалось.
Думает до сих пор, иногда приходя в сознание…»
Чтение окончилось, и импровизированный зал тут же вдохнул и выдохнул надушенный акацией воздух. Не дышала одна зачарованная собственной декламацией Сара Львовна. Она замерла в ожидании реакции.
И дождалась! Но от кого бы вы думали? Чтоб вы не сомневались, но творчество Додика первым оценил таки этот оппортунист Сеня. Присутствие которого проморгала чтица! Но любой из нашего двора вам в точности засвидетельствует: что-то чересчур большое в лесу сдохло, потому что все вдруг услышали:
– Или! Этот Додик еще и не то напишет, елки-палки!
А Сара Львовна засияла, да так сияла, что если бы это была ночь, то можно было бы услать к черту все звезды. А то и месяц с ними за компанию: света и так хватало бы… |
